Иосиф Флавий: «Иудейские древности» (Φλαυίου Ἰωσήπου: «Ιουδαικη Αρχαιολογια»)
(~ 93)

Книга восьмая

◄◄ | ◄ | Глава ⚫ | ► | ►►

Глава пятая

¹ После сооружения храма, который, как мы уже упоминали, был окончен в течение семи лет, Соломон приступил к построению царского дворца, на что ему с трудом хватило тринадцати лет. Правда, рвения к этой постройке было приложено не ме неё, чем к сооружению храма, который, хотя и отличался своею грандиозностью и необычайным великолепием, был окончен в сравнительно столь непродолжительное время потому, что окончанию его постройки способствовал сам Предвечный, в честь Которого он воздвигался. Между тем дворец, значительно уступавший по своей грандиозности зданию храма, строился медлен неё, с одной стороны, оттого, что для него не было так задолго и с таким рвением припасено нужных строительных материалов, а с другой - потому, что тут шла постройка царского дворца, а не храма для Господа Бога. Впрочем, и дворец этот отличался вполне достойным великолепием, и сооружение его всецело соответствовало богатству страны еврейской вообще и её царя в частности, и я считаю необходимым дать здесь подробное и точное его описание уже для того, чтобы все будущие читатели этой книги могли себе составить полное и верное представление о грандиозности указанного сооружения.

² Главная часть здания представляла из себя обширный и красивый чертог, окружённый множеством колонн и предназначенный для судебных и иных публичных заседаний, почему ему пришлось дать такие размеры, чтобы он был в состоянии вместить в себя большое стечение народа. Ввиду этого длина этой залы была определена в сто, ширина в пятьдесят, а вышина в тридцать локтей. Поддерживавшие потолок четырёхгранные колонны были сделаны все из кедра и у потолка были украшены коринфскими узорами [1], а симметрично расположенные двери с тройными резными створами представляли собой не только большое удобство, но и придавали особенную красоту зале. К боковой стене этого чертога во всю его длину примыкало другое четырёхугольное здание в тридцать локтей в ширину, которое на противоположном конце своём имело чертог, украшенный низкими и толстыми колоннами. Тут находился прекрасный трон, на котором восседал царь во время судебных разбирательств. К этому зданию, в свою очередь, примыкали покои царицы и все прочие комнаты, нужные для хозяйства и для свободного времяпрепровождения и отдыха после трудов. Все эти покои были снабжены резными дверьми из кедрового дерева.
Все здания были сооружены из больших каменных глыб в десять локтей ширины, а стены были также облицованы дорогими полированными каменными плитами, которые обыкновенно добываются для украшения святилищ или пышных царских дворцов из недр земли и тем необычайно усиливают красоту отделанных ими построек. Наружность здания ещё более выигрывала от тройного ряда воздымавшихся друг над другом колонн, тогда как четвёртый этаж представлял картину удивительной лепки, изображавшей целые деревья и многоразличные плоды, причём отдельные ветви и ниспадавшая с них листва, которая была сработана так тонко и искусно, что можно было предположить, что всё это задвижется, не только давали тень, но и скрывали находившийся под ними камень. Всё остальное пространство стен вплоть до крыши было покрыто разнообразными красками, узорами и изречениями. Ко всему этому царь воздвиг также и другие чертоги, предназначавшиеся для празднеств, и расположенные в красивейшей части дворца колоннады, среди которых помещалась также великолепнейшая зала для роскошных пиршеств, вся залитая золотом. Вся необходимая утварь этой залы, предназначавшейся для пользования гостей, была из чистого золота. Вообще, крайне затруднительно рассказать о всей грандиозности и великолепии царского дворца, равно как перечислить все хотя бы обширнейшие покои, не говоря уже о второстепенных и подземных, а потому сразу невидимых, и сообщить о красивой внешности воздымавшейся к небу постройки или о ласкавших взор и представлявших приятное убежище во время летнего зноя и чудные уголки для отдыха садах дворца. Короче говоря, царь воздвигал всю постройку из белого камня (мрамора), кедра, золота и серебра, а потолок, равно как и стены, был-покрыт такими же красивыми, оправленными в золото, камнями, как то было в храме Господнем. Вместе с тем царь велел соорудить из слоновой кости огромный трон, поставленный на возвышении, к которому вело со всех [четырёх] сторон по шести ступеней. На каждой ступени стояло по бокам по два льва и по стольку же наверху по обеим сторонам трона. Седалище было снабжено ручками, на которые мог опираться царь, а спинку, к которой он мог прислониться, составлял зад вола, обращённого в противоположную от восседавшего сторону. Всё это было в изобилии выложено золотом.

³ На все эти сооружения Соломон употребил двадцатилетний период времени.
Так как тирский царь Хирам доставил ему для этого большое количество золота, а ещё больше серебра, равно как кедрового и елового дерева, то и сам Соломон отплатил Хираму значительными подарками, посылая ему постоянно ежегодно жито, вино и масло, в которых тирцы, как мы уже выше упомянули, всегда особенно нуждались, так как жили на [отрезанном от материка] острове. Кроме всего этого, Соломон предоставил в распоряжение Хирама ещё двадцать галилейских городов, лежавших невдалеке от Тира. Но когда Хирам посетил и осмотрел эти города, то остался недоволен этим подарком, что и выразил Соломону путём отправления к нему особого посольства, которое должно было заявить, что Хирам в этих городах не нуждается. Отсюда вся эта местность получила название «Хавалон», потому что в переводе с финикийского Хавалон значит «неприятное» [2].
Впоследствии царь Тира стал посылать Соломону различные хитрые загадки в форме запросов, прося отгадать их и тем помочь ему в его затруднении при решении этих задач. Но так как Соломону, при его необыкновенной даровитости, это не представляло никакой трудности, то он с лёгкостью отгадывал все их и свободно раскрывал тайный смысл этих задач. Об этих сношениях указанных двух царей упоминает также и Менандр, переводчик тирских летописей с финикийского языка на греческий [3], и сообщает следующее:
«После смерти Абибала царство перешло к его сыну Хираму, который прожил пятьдесят три года и был из них царём в продолжение тридцати четырёх лет. Он расширил посредством насыпей место, носящее название Еврихора [4], поставил в виде жертвенного дара золотую колонну в храме Зевса, лично отправился в рощу и приказал рубить на горном хребте Ливанском материал для сооружения крыши [Иерусалимского] храма. Он же велел срыть старые капища и воздвиг храмы в честь Геракла и Астарты [5] и первый установил праздник воскресения Геракла в месяце перитии [6]. Он же пошёл походом против отказавшихся платить дань итикийцев [7] и вернулся назад после их покорения. При нём жил Абдимон, который, хотя и был гораздо моложе, всегда отлично решал задачи, предлагаемые царём иерусалимским, Соломоном [8]. Об этом имеется упоминание также у Дия [9], гласящее следующим образом:
«После смерти Абибала на царский престол вступил сын его Хирам. Этот сделал в восточных частях города насыпи, чем расширил город, соединил с ним стоявший особняком на острове храм Зевса Олимпийского [10], засыпав лежавшее [до этого] между ними пространство, и украсил храм золотыми жертвенными дарами. Затем он лично поднялся на Ливан и велел нарубить деревьев для построения храмов. Сообщают, что иерусалимский царь Соломон посылал Хираму загадки и предлагал ему обмениваться загадками с тем, чтобы тот, кто не в состоянии будет разрешать их, уплачивал разгадчику денежную пеню. Так как Хирам, согласившийся на эти условия, не был в состоянии разрешать предложенные загадки, то ему пришлось расплатиться, в виде пени, большею частью своих сокровищ. Но потом некий тирянин, Абдимон, решил загадки и от себя предложил Соломону целый ряд других, которых Соломон не мог разгадать, так что был принужден приплатить Хираму ещё много пени от своих сокровищ». Таково сообщение Дия [11].

^[1] Здесь речь идёт о капителях, близких к коринфскому стилю, т.е. составленных из ветвей и листьев. (перев.)

^[2] Более точен перевод - «строго определённое, ограниченное место», «сухое песчаное место». (перев.)

^[3] В возражении «Против Апиона» Менандр назван Эфесским, тогда как его именуют и Пергамским. Иосиф Флавий его цитирует в этой книге (VIII, 13,2 и IX, 14,2).

^[4] Еврихор означает «широкое поле», это название восточной части острова, где был построен новый Тир. (перев.)

^[5] Имя «Геракл» означает здесь финикийского Мелькарта, их часто путали древние греки. Астарта - богиня любви, главное женское божество пантеона. (перев.)

^[6] Перитий - февраль - начало марта по сирийско-македонскому календарю.

^[7] Жители финикийской колонии Итики (Итаки); см. подробнее «Против Апиона» (I, 18). (перев.)

^[8] Более пространно об этом см. «Против Апиона» (I, 18).

^[9] О личности этого писателя ещё сказано в возражении «Против Апиона» (I, 17). (перев.)

^[10] Это эллинизированное Ваал Шамаим - «владыка». Иосиф Флавий именует его Зевсом для того, чтобы показать греческим читателям, что Хирам воздвиг храм в честь главного бога тирян. (перев.)

^[11] В основу содержания этой главы положены Третья книга Царств (7:1-12; 9:10-24) и Вторая книга Паралипоменон (8:1).