Филон Александрийский, также Филон Иудейский (Philo Alexandrinus, Φιλωνος Ιουδαιου)
(ок. 25 г. до н.э. - ок. 50 г. н.э.)

О добродетелях. Книга I: О посольстве к Гаю (Περι αρετων Α΄. Ο εστι της αυτου πρεσβειας προς Γαιον)

◄◄ | ◄ | Глава ⚫ | ► | ►►

¹ Так вот, найдётся ли кто-нибудь, кто, видя Гая после кончины Тиберия [1], когда он восприял власть надо всем миром, не мятежным более, но пребывающим в благодати, все части коего были слажены и созвучны - восток и запад, юг и север, когда варвар с эллином, воин с мирным гражданином, муж государственный с военачальником вместе вкушали плоды единомыслия и мира, не восхитился бы и не был поражён невероятным и неописуемым счастьем Гая, коему достались в удел все мыслимые блага: кладовые с несметными богатствами - и серебро, и золото, и в слитках, и в монетах, и в кубках, и в иных предметах, что создаются для красоты, и войско неисчислимое - пехота и конница, суда и корабли, доходы, текущие рекой, власть - и не только над большей и лучшей частью мира (она-то по праву и зовётся «миром»), границы коей идут по Рейну и Евфрату, и струи Рейна отделяют нас от германцев и прочих племён, весьма звероподобных, Евфрат же - от парфян, сарматов, скифов, кои ничуть не менее дики, - в удел ему досталась власть, границы коей проходят там, где солнце всходит, и там, где спать оно ложится, в глубинах океана и в небесных высях? И всем это было в радость - и римскому народу, и всей Италии, и племенам азийским и европейским. Ведь ни один из самодержцев - предшественников Гая - не вызвал такого восторга, причиной коего была отнюдь не надежда на обретенье благ для общества и для себя и на обладанье ими, нет, все полагали, что удача к ним повернулась полностью - удача, готовая разразиться счастьем.

² Да, в те поры что был ни город - то алтари, святилища и жертвоприношенья, белые одежды, цветы в кудрях, и радостно сияющие лица, и благость, в них светящаяся, и празднества, и всенародные собранья, и состязанья Муз, и конские ристанья, гулянья, флейты и кифары ночь напролёт, услады и всевозможные наслаждения для каждого из чувств. В те поры богатые не подавляли бедных, безвестных - знаменитые, заимодавцы - должников, хозяева - рабов, то время всех уравняло, так что Кронов век - тот, о котором пишут поэты, - уже не казался вымыслом и сказкою: всё было цветенье и изобилие, спокойствие и безмятежность, веселье сердца от утра до утра, везде и всюду, не прерывавшееся семь первых месяцев. А на восьмом Гай был поражён тяжким недугом: здоровая умеренность, которой он ещё недавно, при жизни Тиберия, был привержен, сменилась излишествами. Тут крепкое вино, и лакомства, и аппетиты, коих не утолить, хотя пустоты тела более не вмещают, и тут же горячее купанье, рвота, и снова вино без меры, и новое алканье новых яств, и похоть, насытить которую могли и мальчики, и женщины, тут было всё, способное разрушить душу, тело и все их скрепы. Кто держит себя в узде, тому наградой сила и здоровье, а плата за распущенность - бессилье и болезни, идущие об руку со смертью.

^[1] Тиберий - император Тиберий Юлий Цезарь Август (42 г. до н.э. – 16 марта 37 г. н.э.). Был провозглашён императором в 14 г. н.э. и правил до смерти. Гай - император Гай Юлий Цезарь Германик (Калигула) (12 г. – 41 г. н.э.).