БОГ: СВИДЕТЕЛЬСТВА СУЩЕСТВОВАНИЯ

Это должен знать каждый!

Модератор: Полиграф П

Ответить
Holy Scripture
Администратор
Сообщения: 1226
Зарегистрирован: 27 мар 2011, 20:51

БОГ: СВИДЕТЕЛЬСТВА СУЩЕСТВОВАНИЯ

Сообщение Holy Scripture » 07 сен 2011, 23:23

Наиболее известными доказательствами существования Бога являются «космологическое», «телеологическое», «нравственное» и «онтологическое» доказательства. Они, соответственно, основаны на творении (греч. cosmos - «Вселенная, мироздание»), устроенности мироздания (греч. telos - «цель, назначение») и на идее совершенного существа (греч. ontos - «бытие, сущее»). Кроме того, часто прибегают к аксиологическому доказательству, антропологическому доказательству и доказательсву, основанному на религиозном опыте. Аксиологическое (греч. axios - «ценность, значение») доказательство - это доказательство на основе ценностных суждений. Оно тесно связано с нравственным доказательством, ведущим от нравственного закона к нравственному Законодателю.


Космологическое доказательство.

Вместо тотального небытия чего бы то ни было существует Вселенная, которая должна иметь свою причину в чём-то вне себя самой. Принцип причинности (см. ПРИНЦИП ПРИЧИННОСТИ) утверждает, что всякая финитная сущность должна иметь свою причину в чём-то, отличном от неё самой.

Это доказательство встречается в двух основных формах. В первом случае говорится, что Вселенная или мироздание нуждается в причине для начала своего существования, во втором - что она нуждается в причине для его продолжения.

Причина начала существования.

Доказательство того, что существование Вселенной имело свое начало, вызванное причиной, внешней по отношению к самой Вселенной, может быть сформулировано следующим образом:
1) Существование Вселенной имело своё начало.
2) Всё, что начинает существовать, должно иметь свою причину в чём-то внешнем.
3) Следовательно, Вселенная была порождена чем-то внешним по отношению к ней самой (Творцом).

Научное свидетельство.

Для подтверждения этого умозаключения может использоваться как научное, так и философское свидетельство. Согласно Второму началу термодинамики, в замкнутой, изолированной системе, такой, как Вселенная, количество полезной энергии уменьшается. Вселенная деградирует, поэтому не может быть вечной. Иначе полезная энергия в ней давно бы исчерпалась. Будучи предоставленным самому себе, без внешнего разумного вмешательства, мироздание стремится к хаосу. Поскольку Вселенная ещё не пришла в полный упадок, этот процесс не мог продолжаться вечно.

Ещё одна линия свидетельства - это широко признанная космологическая модель Большого взрыва. Согласно этой теории, существование Вселенной началось со взрыва приблизительно 15-20 миллиардов лет назад. Об этом, по мнению учёных, свидетельствуют следующие факты:
1) «красное смещение» (эффект Доплера) в спектрах удаляющихся от нас звёзд;
2) космическое фоновое (реликтовое) излучение, имеющее именно такой спектральный состав, какой мог бы быть вызван гигантским космическим взрывом;
3) обнаружение во Вселенной количества энергии, масса которой хорошо вписывалась в теорию взрыва.

Стоящий на агностических позициях астроном Роберт Джастроу (Jastrow), основатель и бывший директор Годдардовского института космических исследований (Goddard Institute for Space Studies) при NASA, говорит: «Для рождения нашей Вселенной в результате взрыва может существовать разумное объяснение; но если оно и существует, наука не сможет узнать, что это за объяснение. Путешествие учёных в прошлое кончается на моменте творения». Но, коль скоро Вселенная была сотворена, вполне разумно заключить, что у неё был Творец. Ибо всё, что имеет своё начало во времени, должно иметь и своего Зачинателя.

Философское свидетельство.

Ось времени не может простираться в прошлое до бесконечности, так как невозможно пройти через актуально бесконечное число моментов (точек на этой оси). Теоретически, бесконечное число не имеющих протяжённости точек существует между моим большим и указательным пальцами, но я не мог бы зажать между ними бесконечное число листков бумаги, какими бы тонкими те ни были. В каждый данный момент настоящего проходит реальное время, к которому мы уже никогда не сможем вернуться. Скользя пальцем по бесконечному числу книжных корешков в библиотеке, мы никогда не доберёмся до последней книги. Невозможно дойти до конца бесконечной цепочки реальных сущностей.

Коль скоро всё это так, время должно иметь своё начало. Если бы у мироздания нигде в прошлом не было начала, мы бы никогда не достигли настоящего момента. Но мы достигли настоящего момента, значит, время должно было начаться в какой-то конкретный момент прошлого и продолжаться до настоящего. Следовательно, мир, в конечном счёте, есть финитный процесс и нуждается в причине для начала своего существования. Это рассуждение можно вкратце изложить так:
1) Бесконечную цепочку моментов времени пройти до конца невозможно.
2) Если бы до настоящего момента пришлось бы преодолевать бесконечную цепочку моментов времени, настоящий момент никогда бы не наступил.
3) Однако настоящий момент наступил.
4) Следовательно, до настоящего момента не преодолевалась бесконечная цепочка моментов времени (то есть Вселенная имела своё начало).
5) Но всё, что имеет свое начало во времени, порождено чем-то ещё.
6) Поэтому должна существовать Причина (Творец) Вселенной.

Причина, действующая сейчас.

Приведённый выше вариант космологического доказательства называется его «горизонтальной» формой, потому что оно прослеживает линию к началу всего сущего. Эту форму космологического доказательства называют также калам. Оно было сформулировано арабскими философами в средние века и применялось Бонавентурой (Воnaventure; 1221-1274). О нём много писал современный философ Уильям Крейг (Craig). Один из минусов этого доказательства - оно доказывает лишь то, что Творец существовал некогда, в начале бытия Вселенной. Оно ничего не говорит о том, что существование Творца необходимо в каждый момент времени. Это показывается в вертикальной форме космологического доказательства. Самым известным приверженцем такой его формы был Фома Аквинский (1225-1274).

Нечто поддерживает наше существование в данный момент, чтобы мы просто не исчезли. Не только существовала причина для начала бытия Вселенной (Быт. 1:1), но существует и причина для его продолжения (ср. Кол. 1:17). Мироздание нуждается как в порождающей причине, так и в поддерживающей причине. Это доказательство даёт ответ на один из самых фундаментальных вопросов: «Почему существует что-то (здесь и сейчас), хотя могло бы не существовать ничего?» В сокращенном виде его можно представить так:
1) Каждая часть мироздания зависима.
2) Если каждая часть зависима, то и мироздание в целом тоже должно быть зависимым.
3) Следовательно, в каждый данный момент всё мироздание зависит в своём бытии от некоего независимого Существа.

Критики возражают, что во второй посылке здесь допущена логическая ошибка композиции. То, что каждый кусочек мозаики представляет собой квадрат, ещё не означает, что и мозаика в целом тоже будет квадратом. Далее, соединение двух треугольников не обязательно даст ещё один треугольник; может получиться и квадрат. Целое может обладать (и иногда обладает) такими свойствами, которых нет у его частей. Сторонники вертикальной формы космологического доказательства отвечают, что иногда между частями и целым наличествует необходимая связь. Если каждая плашка паркета сделана из дуба, то и весь паркет будет дубовым. И хотя соединение двух треугольников не обязательно даст ещё один треугольник, соединение двух треугольников с необходимостью будет той или иной геометрической фигурой. Свойство быть геометрической фигурой заложено в самой природе треугольника, точно так же, как свойство быть зависимым заложено в самой природе всего, что только есть в мироздании. Одна зависимая сущность не может поддерживать существование другой зависимой сущности.

Некоторые критики возражают, что целое больше своих частей, так что, хотя части зависимы, это не относится к мирозданию в целом. Однако применительно к мирозданию это рассуждение несостоятельно. Если все части, лишь возможные в своём существовании, исчезнут, то исчезнет и мироздание в целом. Очевидно, мироздание в целом является лишь зависимым.


Телеологическое доказательство.

Существует много форм телеологического доказательства, и самая известная из них восходит к предложенной Уильямом Пэйли (Paley) «аналогии с часовщиком». Поскольку каждые часы созданы своим часовщиком, а мироздание устроено гораздо сложнее, чем часы, отсюда следует, что у мироздания должен быть свой Создатель. Говоря вкратце, в телеологическом доказательстве из наблюдаемой устроенности мироздания выводится существование его Устроителя:
1) Всякому устройству требуется тот, кто его устроил.
2) Мироздание характеризуется величием своего устройства.
3) Следовательно, должен существовать Великий Устроитель мироздания.

Всякий раз, когда мы видим сложное устройство, мы знаем из предыдущего опыта, что оно порождено разумом его создателя. Часы напоминают нам о своём часовщике, здание - о своём архитекторе, картина - о художнике, а закодированное сообщение - о существовании его разумного отправителя.

Далее, чем величественней устройство, тем величественнее его создатель. Бобры устраивают плотины из брёвен, но им никогда не создать ничего подобного московскому кремлю. Тысяча обезьян, усаженных за пишущие машинки, не напечатают случайным образом текст «Евгения Онегина» и за многие миллионы лет. Но Пушкин создал его. Чем сложнее вещь, тем больше разума требуется для её создания.

Важно отметить, что под «сложностью устройства» я подразумеваю специфическую сложность. Структура кристалла, например, характеризуется спецификой, но не сложностью. В ней, как и в снежинках, нескончаемо повторяется один и тот же узор кристаллической решетки. Случайные полимерные цепочки, напротив, характеризуются сложностью, но не специфичностью. Однако в живой клетке есть и специфика структуры, и сложность. Такого рода сложная структура никогда не возникает вследствие чисто естественных причин. Это всегда результат деятельности разумного существа. Именно такого рода сложность встречается в человеческом языке. Буквенная последовательность из четырёх символов генетического алфавита - это всё равно, что слова в нашей письменной речи. Причём объём сложнейшей информации даже в простом одноклеточном организме больше, чем её содержится в полном энциклопедическом словаре.

Стоящий на агностических позициях астроном Карл Саган непреднамеренно обнаружил даже более убедительный пример. Он подсчитал, что объём генетической информации в человеческом мозге, выраженный в битах, сравним с полным числом связей между нейронами - а это около 100 триллионов, то есть 1014 бит. Если записать её, эта информация заполнит добрых 20 миллионов томов, столько, сколько хранится в крупнейших библиотеках мира. Эквивалент этих 20 миллионов томов содержится в голове у каждого из нас. «Мозг - это огромный мир в компактной упаковке», - говорит Саган. Дальше он отмечает, что «нейрохимия мозга удивительно функциональна, конструкция этой машины более совершенна, нежели всё, созданное человеком. Но если всё это так, то можно ли утверждать, что для человеческого мозга, в отличие даже от простейшего компьютера, не потребовался разумный Создатель?


Онтологическое доказательство.

Онтологическое доказательство начинается с концепции Совершенного или Необходимого Существа и приходит к выводу о Его существовании. Первым философом, о котором известно, что он приводил онтологическое доказательство (хотя и не он первый назвал его так), был Ансельм (1033-1109). В своём простейшем виде это доказательство переходит от идеи Бога к существованию Бога. Это доказательство имеет две формы: в основе одной лежит идея Совершенного Существа, в основе второй - идея Необходимого Существа.

Совершенное Существо.

Согласной такой формулировке доказательства, само представление о Боге как абсолютно совершенном Существе требует, чтобы Он существовал. В кратком изложении:
1) Бог по определению есть абсолютно совершенное Существо.
2) Но существование есть одно из совершенств.
3) Следовательно, Бог должен существовать.

Если бы Бог не существовал, Он оказался бы лишён одного из совершенств, а именно, свойства существования. Но если Бог лишён одного из совершенств, Он не может быть абсолютно совершенным. Но ведь Бог по определению есть абсолютно совершенное Существо. Следовательно, абсолютно совершенное Существо (Бог) должно существовать.

Со времени Иммануила Канта (1724-1804) общепризнано, что в такой форме доказательство несостоятельно, так как свойство существования не есть одно из совершенств. Утверждается, что существование ничего не добавляет к концепции некой вещи; оно лишь даёт конкретный её пример. Доллар в моём воображении может иметь совершенно те же самые свойства, что и доллар в моём кармане. Существует, однако, вторая форма онтологического доказательства, на которую эта критика не распространяется.

Необходимое Существо. Как утверждал Ансельм, само представление о Необходимом Существе требует, чтобы оно существовало:
1) Если Бог существует, мы должны понимать Его как Существо необходимое.
2) Но, по определению, Необходимое Существо не может не существовать.
3) Следовательно, если Необходимое Существо может существовать, то Оно и должно существовать.

Поскольку в идее Необходимого Существа никаких противоречий нет, представляется, что Оно должно существовать. Ибо сама идея Необходимого Существа требует, чтобы Оно существовало с необходимостью. Ведь если бы Оно не существовало, Оно не было бы необходимым существом.

Критики указывают на один недостаток этого доказательства - оно подобно высказыванию: «Если треугольники существуют, то у них должно быть по три угла». Разумеется, может не существовать ни одного треугольника. Но доказательство, по сути дела, так и не идёт дальше этого начального «если». Ему в итоге не удаётся доказать ответ на тот главный вопрос, ради которого оно и строится. Существование Необходимого Существа в нём просто предполагается, но не доказывается. Оно утверждает лишь, что Необходимое Существо, если Оно существует - а этот вопрос остаётся открытым - то существует с необходимостью, так как для Необходимого Существа это единственно возможный способ существования, если, опять же, Оно вообще существует.

Онтологическое доказательство не может доказать существование Бога, зато в состоянии доказать определённые истины о Его природе. Например, Бог, если вообще существует, должен существовать с необходимостью. Он не может прекратить существовать или существовать лишь возможным образом.


Доказательство, основанное на нравственном законе.

Истоки нравственного доказательства бытия Бога можно обнаружить в Рим. 2:12-15, где сказано, что грешники не имеют оправдания перед законом, потому что «дело закона у них написано в сердцах». После Канта это доказательство формулируется по-разному. Наиболее популярная его форма восходит к книге К. Льюиса «Просто христианство». Основополагающая схема этого доказательства такова:
1) Нравственные законы предполагают существование нравственного Законодателя.
2) Существует объективный нравственный закон.
3) Следовательно, существует нравственный Законодатель.

Первая посылка самоочевидна. Нравственные законы отличаются от естественных законов. Нравственные законы не описывают то, что есть, а предписывают, что должно быть. Их нельзя выявить, наблюдая за тем, что делают люди. Они указывают, что люди должны делать, независимо от того, действительно ли это делается.

Вся сила этого доказательства основана на второй посылке - о существовании объективного нравственного закона. То есть существует нравственный закон, который предписан не только нами, но также для нас. Известно, что люди предписывают правила надлежащего поведения для других людей. Вопрос сводится к свидетельству о том, что на всех людей распространяются универсальные, объективные предписания. Свидетельство в пользу существования такого закона достаточно весомо. Он подразумевается в наших суждениях о том, что «мир становится лучше (хуже)». Как бы мы могли об этом судить, если бы не существовало некоего эталона вне мира, с которым мы могли бы соизмерять реальность? Такие утверждения, как «Гитлер творил зло», не имеют силы, если это просто чьё-то мнение или если нравственное осуждение Гитлера может считаться справедливым или несправедливым в зависимости от культурных норм. Если обвинение Гитлера объективно, то вне всех нас должен существовать нравственный закон, которому мы все подчинены. Но если такой всеобщий, объективный нравственный закон существует, то должен существовать и всеобщий нравственный Законодатель (Бог).


Доказательство, основанное на религиозной потребности.

Многие люди заявляют, что не нуждаются в Боге. Зигмунд Фрейд даже считал желание верить в Бога иллюзией. Основано ли стремление верить в Бога на реальности или на неудовлетворённых человеческих желаниях? Является ли основа для веры в Бога чисто психологической или же фактической? Верят ли в Него люди или нет, свидетельства о существовании Бога достаточно весомы. Однако и стремление к Богу действительно существует, причём не как психологический мотив, а как реальная потребность бытия. Эта потребность уже сама по себе свидетельствует о существовании Бога.

Схематически доказательство, выводящее существование Бога из предполагаемой потребности в нём, строится так:
1) Человеческие существа имеют реальную потребность в Боге.
2) То, в чём люди имеют реальную потребность, вероятно, реально существует.
3) Следовательно, Бог реально существует.

Чтобы это доказательство имело шанс оказаться убедительным, нужно отметить, что вторая посылка отнюдь не сводится к утверждению: то, в чём кто-то имеет реальную потребность, будет найдено. Кто-то может испытывать реальную потребность в воде и умереть от жажды. Однако здесь есть весьма существенная разница с высказыванием о том, что кто-то имеет реальную потребность в воде, но никакой воды в природе не существует.

Представляется иррациональным то мнение, что в мире могут существовать реальные потребности, которые невозможно удовлетворить. Существует много неисполнимых желаний, но предполагать существование неудовлетворимых потребностей - значит постулировать иррациональность мира. Точно так же разумным представляется предположение о том, что, коль скоро люди нуждаются в Боге, Он, вероятно, существует, даже если никто Его так и не нашёл. Как и в случае других неудовлетворённых жизненных потребностей дело может быть в том, что человек искал не там, не на тех путях (ср. Пр. 14:12).

Тем самым мы приходим к критическому вопросу этого доказательства: имеют ли человеческие существа реальную потребность в Боге или это лишь ощущаемая ими потребность? Если эта потребность реальная, почему не все её испытывают? Например, большинство атеистов заявляют, что реальной потребности в Боге нет.

Даже атеисты нуждаются в Боге. Религиозная литература наполнена свидетельствами верующих, которые признаются, что испытывают реальную потребность в Боге. Итог подвел Августин, сказавший, что душа остаётся неприкаянной, пока не найдёт своёпристанище в Боге.

Неверующими зачастую недооценивается тот факт, что ощущение потребности в Боге бывает отнюдь не только у неинтеллигентных и некритически настроенных религиозных людей. Некоторые из величайших умов человечества, в том числе основатели большинства разделов современной науки, признавались, что испытывают такую потребность. Не приходится удивляться, что об этом говорили такие богословы, как Августин, Ансельм и Фома Аквинский. Но об этом же говорили и Галилео Галилей, Николай Коперник, Уильям Кельвин, Исаак Ньютон, Фрэнсис Бэкон, Блез Паскаль, Рене Декарт, Готфрид Лейбниц, Джон Локк и Серен Кьеркегор. Вряд ли кто-то скажет, что ощущать потребность в Боге их заставил недостаток интеллекта.

Вопрос чувств.

Но если потребность в Боге есть у каждого, почему не каждый осознаёт эту потребность? Как ни удивительно, но есть данные о том, что её всё-таки осознают. Обратимся, например, к свидетельствам атеистов и агностиков в их самые искренние моменты. Скажем, Джулиан Хаксли чистосердечно признавался в своеобразных религиозных переживаниях:

«Ранним утром в Пасхальное воскресенье я встал с рассветом, когда все ещё спали, выскочил наружу и пробежался до своей любимой рощицы; пробрался туда, где, как я знал, росла дикая вишня, вся в весенней росе, и там собрал огромный букет этой цветущей прелести, с которым, ощущая его своим достойным жертвоприношением, вернулся назад в дом. Помнится, так я встречал Пасху три или четыре раза. Мне нравились одиночество и общение с природой, я восторгался её дивным цветением - но то была лишь общая основа [...] Однако когда ощущение святости растворено в самом воздухе, как на Пасху, это чувство может обрести для себя простор» (Huxley, 70).

Фридрих Шлейермахер определял религию как чувство абсолютной зависимости от Всеобщего (Shleiermacher, 39). И хотя Фрейд не хотел считать это чувство религиозным, он признавался, что и сам ощущает такую зависимость. Пауль Тиллих (Tillich) определял религию как высшую приверженность (Tillich, 7-8,30). И в этом смысле слова «религия» большинство гуманистов привержены гуманизму. В «Гуманистическом манифесте II» сказано: «Преданность всему человечеству есть высшая преданность, на которую мы способны» (Kurtz, 23). Это, если заимствовать выражение Тиллиха, и есть «высшая приверженность». Джон Дьюи определял религию как любую идеальную цель, к которой стремятся с великой убеждённостью в её всеобщей и непреходящей ценности. В этом отношении гуманизм, безусловно, включает в себя своего рода религиозный опыт.

Эрих Фромм (Fromm) даже предлагал обозначать словом «Бог» чувство высшей преданности всему человечеству. И хотя Фромм предпочитал отмежеваться от таких убеждений, которые он называл «авторитарными» верованиями, он признавал, что его гуманистические убеждения являются религиозными. Фромм чувствовал, что его преданность человечеству в целом есть преданность религиозная. Гуманистический объект этой преданности Фромм наывал «Богом» (Fromm, 49, 54, 87). Иудейский экзистенциалист Мартин Бубер говорил, что в нашем словаре слово «Бог» больше всего нагружено смыслами, однако настаивал, что любовь к другому человеку есть исполнение личных религиозных обязанностей каждого (Buber, / and Thou, 55).

Даже атеистические гуманисты, отрицающие, что переживают религиозный опыт, нередко признаются, что когда-то с ними бывало подобное. Жан Поль Сартр говорит о такого рода опыте в своём детстве. Он пишет: «Тем не менее, я верил. В моей ночной рубашонке, встав на колени возле кровати и сложив ладошки, я ежедневно произносил свою молитву, но думал о Боге всё реже и реже» (Sartre, 102). Бертран Рассел (Russell) признавался, что некогда верил в Бога; о том же говорил и Фридрих Ницше.

Светская религия.

Идёт ли речь о нынешнем или прошлом духовном опыте преданности Богу, «Всеобщему» или всему человечеству, многие гуманисты признаются в той или иной разновидности духовного опыта, который можно назвать «религиозным». И хотя «Гуманистический манифест I» (Humanist Manifesto I) призывает отречься от веры в какое бы то ни было внеземное существо (см. Kurtz, 14-16), многие атеистические гуманисты всё же настаивают, что тем самым ещё не отрекаются от любой религии. Фактически, религиозная потребность столь сильна, даже у гуманистов, что Огюст Конт установил гуманистический культ, отведя в нём себе роль верховного жреца. В том смысле, в котором слово «религиозный» трактуют сегодня словари, философы, богословы и сами гуманисты, гуманизм есть религия.

Целый ряд показательных событий побудил Верховный суд США признать секулярный гуманизм религией. Постановление в деле 1943 г. «США против Каутена» разрешает получать освобождение от военной службы на основе протеста совести, даже если данный человек не верит в какое-либо божество. Второй Апелляционный суд постановил: «протест совести можно по справедливости рассматривать как отклик личности на обращение своего внутреннего наставника, называть ли его совестью или Богом, что для многих людей в настоящее время равноценно тем побуждениям, которые всегда считались религиозными» (Whitehead, 10).

В 1965 году Верховный суд вынес в деле «США против Сиджера (Seeger)» решение, согласно которому любая вера правомерна, если она «искренняя и осмысленная и занимает в жизни обладающего ею место, аналогичное тому, что предполагается для ортодоксальной веры в Бога» (ibid., 14). Проконсультировавшись с богословом Тиллихом, Верховный суд определил религию как такие убеждения, «где в основе лежит некая сила, или существо, или вера, которым подчинено всё остальное или от которых всё остальное окончательным образом зависит» (ibid.).

В одной очень откровенной статье из Humanist Magazine (1964) в этой связи указывается на несколько слабых мест гуманизма. Статья «В чём беда гуманизма?» ставит этому течению диагноз: излишний интеллектуализм и чуть ли не «клиническая оторванность от жизни». Чтобы призывы доходили до масс, автор предлагает заняться составлением гуманистической Библии, сборника духовных песнопений, десяти заповедей гуманиста и даже ввести в практику исповедание веры! Кроме того, «применение гипнотических методов - музыкального сопровождения и других психологических приёмов - во время гуманистических служб даст присутствующим возможность переживать столь же глубокий духовный опыт, так что они смогут обрести духовное обновление и черпать вдохновение в своей гуманистической вере» (цитируется в Kitwood, 49). Гуманисты редко когда так открыто говорят о психологической несостоятельности своей системы и необходимости заимствовать христианскую обрядность для исправления этого недостатка.

Слабые места гуманистической религии.

Т.М. Китвуд (Kitwood), резюмируя эти недостатки секулярного гуманизма, указал, что он «не вызывает отклика у человека в том единстве его личности, которое включает в себя ум, волю и чувства». Далее, гуманисты «страдают от недостатка оригинальности, когда берутся делать позитивные заявления о человеческой жизни, и легко скатываются на банальности» (Kitwood, 48).

Ещё одним слабым местом гуманизма можно назвать его неспособность считаться с природой человека. Некоторые гуманисты проявляют по отношению к жизни невероятную наивность. Джон Стюарт Милль писал, что его отец «полагал, будто бы все проблемы будут решены, как только население поголовно выучится читать» (ibid., 50). Даже Рассел думал, что «если мы сможем научиться любить ближнего своего, этот мир сразу же превратится в рай для всех нас» (ibid.). И наконец, Китвуд обвиняет гуманистов в том, что они, «подобно представителям аристократического общества, оторваны от некоторых, слишком мрачных сторон жизни» (ibid., 51). Явно напрашивается один вывод: секулярный гуманизм не соответствует психологическим реалиям человеческой жизни. Как указывал в своём классическом труде о религиозном опыте Уильям Джеймс, те, кто воспламеняет этот мир, несут в себе огонь из иного мира. Они - святые, а не миряне. Они верят в мир сверхъестественного, который секулярные гуманисты отрицают (James, 290).

Хотя секулярные гуманисты нередко признаются, что переживали религиозный, даже мистический духовный опыт, они отрицают, что к этому был причастен личностный Бог. Но вряд ли это действительно так, - во-первых, потому что было бы слишком странно, если бы их чувства, в высшей степени личностные, не имели личностного объекта. Они говорят о «верности», «преданности» и «любви» как главных ценностях. Но ведь это слова, которые наполняются смыслом только тогда, когда относятся к личностному объекту. Кто, например, мог бы страдать от неразделённой любви к теореме Пифагора? Или чью религиозность всколыхнул бы призыв: «приготовьте путь нашему Е = МС2»? Как проницательно отмечает Элтон Трублад, «те радость и изумление, которые люди испытывают в поисках истины, включая сюда того рода чувства, которые столь характерны для учёных, считающих себя материалистами, есть те самые чувства, которые прекрасно нам известны по случаям, когда возникает реальное общение двух финитных разумов» (Trueblood, 115).

Только личностный объект может реально соответствовать чувству личной преданности. Возможно, именно этим объясняется дефицит позитивного духовного опыта среди гуманистов. Хаксли говорил, что его религиозные переживания с годами тускнеют. Он писал: «Я привык, начиная с возраста пятнадцати-шестнадцати лет, что такие моменты приходят ко мне естественным образом [...] Но теперь [...] свидания с ними случаются всё реже и (хотя иногда бывают очень насыщенными) становятся всё мимолетнее» (Huxley, 77). Сартр признавался, что его религиозному опыту пришёл конец, когда он изгнал Бога из своей жизни. Он сказал: «Мне всё трудней становилось избавиться от Него, потому что Он засел у меня в затылке [...] Я посадил Святого Духа на цепь в подвале и вышвырнул Его вон; атеизм - дело жестокое и долгое; думаю, я исполнил его до конца» (Sartre, 252-53). Признание Сартра о том, как трудна и даже жестока жизнь без Бога, не вызовет удивления у любого, кто по-настоящему понимает человеческую душу. Полнота личности начинается с личностного. Человеческая личность реализует себя в том, что Бубер называл отношениями типа «я - ты», а не в отношениях типа «я - оно». То есть, личности больше всего нужны другие личности (субъекты), а не предметы (объекты). Поэтому не приходится удивляться, что личностный религиозный опыт вряд ли окажется полноценным, если в основе его лежит нечто недостаточно личностное.

Тиллих осознавал, что высшая приверженность - это не всегда приверженность чему-то действительно высшему. Собственно, он считал, что высшая приверженность тому, что не есть высшее, представляет собой идолопоклонство (см. Tillich, 57). Бубер указывал, что идолы бывают и ментальными, а не только сделанными из металла (Buber, Eclipse of God, 62). Объединяя два этих тезиса гуманистических мыслителей, мы можем сказать, что гуманисты, когда делают объектом своей религиозной преданности какие-то финитные идеалы или цели, превращаются в идолопоклонников.

Гуманисты признают, что люди смертны. Род человеческий может быть уничтожен или просто вымрет. Почему же тогда гуманисты видят в человечестве некую вечную ценность? Откуда эта непоколебимая преданность тому, что изменчиво и даже бренно, порождено слепым эволюционным процессом? Разве это не верх гуманистической заносчивости для рода человеческого - приравнивать себя к божеству (см. Ge-isler, chap. 15)? То безграничное поклонение, которое гуманисты направляют на род человеческий, подобает только Инфинитному. Единственное, что достойно высшей преданности, - это Высшее.

Признания атеистов.

Одно из самых сильных доказательств того, что люди нуждаются в Боге, можно обнаружить в жизни тех самых людей, которые отрицают поребность в Боге. Собственные признания атеистических гуманистов красноречиво об этом свидетельствуют.

Ницше оплакивал своё нестерпимое одиночество по сравнению с другими поэтами, верящими в Бога. Он писал: «Я держу перед собой портреты Данте и Спинозы, которые лучше переносили этот гнёт одиночества [...] и наконец, для всех тех, кто ещё как-то ухитрялся иметь для компании своего «Бога» [...] Моя жизнь теперь сводится к желанию, чтобы это было иначе [...] и чтобы кто-нибудь мог сделать, чтобы мои «истины» показались мне неправдоподобными» [Nietzsche, 441].

Сартр, признавая свою личную религиозную потребность, говорил: «Я нуждаюсь в Боге». Он продолжал: «Я тянусь к религии, я жажду её, это было противоядие. Если бы мне было в ней отказано, я бы сам её изобрёл» (Sartre, 97, 102). Французский атеист Альбер Камю добавляет: «Ничто не может утолить жажду божественного в сердце человека» (Camus, The Rebel, 147). Фрейд отрицал реальную основу для Бога, но признавался, что тоже испытывает чувство абсолютной зависимости, о котором говорил Шлейермахер. Фрейд сказал, что «ощущает незначительность и бессилие человека перед лицом Вселенной» (Freud, 57). Фрейд признавал также, что это чувство абсолютной зависимости неодолимо и избавиться от него наука не поможет.

Романы Франца Кафки описывают тщетность одиноких и настойчивых попыток обрести некую осмысленную космическую инаковость. Вальтер Кауфманн доходит до самой сути, когда признаётся, что «религия проистекает из стремления человека выйти за пределы самого себя [...] Поклоняется ли он идолам или добивается самосовершенствования, человек остаётся опьяняющейся Богом обезьяной» (Kaufmann, 354-55,399).

Другие такие же неверующие, как Джулиан Хаксли, сходным образом выражали своё положительное отношение к явно неустранимой религиозной потребности человека. Хаксли говорил о «возможности радостных переживаний трансцендентного воспарения, физических или мистических, эстетических или религиозных [...] обретения такой внутренней гармонии и мира, которые возносят человека над заботами и треволнениями повседневной жизни» (цитируется в Kitwood, 38). Что это, если не ещё одно описание приобщения к Богу?

Если потребность в Боге так неискоренима даже у гуманистов, почему столь многие, по всей видимости, способны жить без Бога? Кое-кто полагает, что неверующие в этом вопросе просто непоследовательны.

Атеистическая философия Джона Кейджа довела его до самобийства, когда он попытался жить чисто стохастическим образом. Джэксон Поллок, с другой стороны, предпочёл быть непоследовательным и остаться в живых. Его хобби были грибы, и он мудро решил не выяснять вопрос, какие из них съедобные, а какие ядовитые, с помощью случайных методов, составлявших его мировоззренческий принцип.

В одном откровенном интервью для Chicago Sun Times Уилл Дюрант признал, что обыкновенного человека одна мысль о том, что Бога нет, привела бы к нравственной катастрофе. Но «человек вроде меня,» - заявил Дюрант, - «может выжить в нравственном аспекте благодаря тому, что я сохранил тот моральный кодекс, которому меня обучили вместе с религией, хотя от религии, а это была римско-католическая вера, я отказался». Далее Дюрант сказал: «Вы и я живы тенью (... потому что мы действуем на основе христианского этического кодекса, который был нам в своё время дан, но изолируем его от христианской веры [...] Но что будет с нашими детьми? [...] Мы не даём им этику, согретую теплом религиозной веры. Они живут тенью теней)» [Durant, 1B:8].

Трудно жить лишь тенью, а тем более тенью теней. Но именно это остаётся гуманистам, пытающимся жить без Бога.

Нередко этика или эстетика становятся суррогатом Бога, но даже это помогает лишь постольку, поскольку оказывается контрабандным грузом каких-то остатков веры в Бога. Как отмечал Мартин Марти, атеизм «появляется и может появляться только там, где есть или была вера. Это объясняет, почему атеизм [...] сам по себе есть доказательство - в силу его неизменно полемического характера» (Marty, 119-20). Тот, кто пытается отбросить всё - даже эстетические и этические тени, - вместе с Камю обнаруживает, что «тому, кто одинок, у кого нет ни Бога, ни господина, бремя дней ужасно» (Camus, The Fall, 133. Цит. в переводе Немчиновой).

Сартр считал атеизм «жестоким», Камю - «ужасным», а Ницше - «сводящим с ума». Атеист, последовательно пытающийся жить без Бога, подвергает себя опасности самоубийства или безумия. Те из них, кто непоследователен, живут этической или эстетической тенью христианской истины, в то же время отрицая реальность, которая даёт эту тень. Но верующие и неверующие свидетельствуют о бесспорной потребности в Боге. Виктор Франкль в книге «Подсознательный Бог» (Frankl, The Unconscious God) размышляет о том, что «человек всегда поддерживает намеренную связь с трансцендентным, даже если только на подсознательном уровне». В этом смысле, говорит он, все люди ищут своего «подсознательного Бога» (цит. в Macdonald, 43).


Доказательство, основанное на радости.

К.С. Льюис выдвинул доказательство, основанное на радости, на предвкушении небесного блаженства. Это доказательство было изложено Льюисом в книгах «Просто христианство», «Проблема боли» и «Настигнут радостью» (Mere Christianity, 12; The Problem of Pain, 133; Surprised by Joy, 16-18). Его поддерживал Петер Крифт (Kreeft) в своём «Справочнике по христианской апологетике» и в «Глубочайшем стремлении сердца» (Handbook of Christian Apologetics; The Heart's Deepest Longing).

Основанное на радости доказательство выглядит примерно так: создания не рождаются с такими желаниями, для которых не существует возможности их удовлетворения. Младенец чувствует голод, и для его насыщения существует еда. Утёнку хочется поплавать: вода удовлетворяет эту потребность. Мужчины и женщины испытывают сексуальные желания: для этого существует совокупление. Если я обнаружу в себе желание, которое не может быть удовлетворено ничем в мире, то, скорее всего, я - существо из другого мира. Если никакое из земных блаженств не может удовлетворить определённую потребность, это не значит, что всё мироздание - сплошной обман. Скорее всего, земные блаженства никогда и не предназначались для её удовлетворения, а только для её пробуждения (Lewis, Surprised by Joy, 120).

Логика основанного на радости доказательства. Логика основанного на радости доказательства выглядит примерно так:
1) Каждому естественному врожденному стремлению соответствует объект, способный его удовлетворить.
2) Человеческим существам свойственно естественное врожденное стремление к бессмертию.
3) Следовательно, должна существовать бессмертная жизнь после смерти.

Для обоснования первой посылки указывают на то, что «если есть голод, есть и пища; если есть жажда, есть и еда; если есть эрос, есть и секс; если есть любознательность, есть и знание; если есть одиночество, есть и общение» (Kreeft, Handbook, 250). Природа не терпит пустоты. Вторую посылку обосновывают указанием на наше таинственное стремление, которое отличается от всех остальных в двух отношениях: во-первых, объект его неизъясним и недостижим в этой жизни. Во-вторых, само присутствие в человеческой душе этого стремления воспринимается как большая драгоценность и счастье, чем любое другое из блаженств. Как бы косноязычно мы это ни выражали, то, чего мы жаждем, есть рай, небеса или вечность (ibid.). Это стремление ощущают даже атеисты.

Если наши посылки верны, то существует нечто «большее», нежели эта жизнь; существует жизнь грядущая. Тот факт, что мы жалуемся на эту жизнь, на боль, на смерть - но никогда на вечность, - свидетельствует о глубоко укоренившемся стремлении к ней. Может быть, мы никогда её не обретём, но это не в большей степени может опровергнуть её существование, чем чьё-то пожизненное одиночество может опровергнуть благословения брака, или смерть от голода - доказать, что в мире не существует еды (ibid.).


Оценка.

Это доказательство нельзя причислить к «железным»; вряд ли таковые существуют. Тем не менее ему присуща определенная экзистенциальная сила, отрицать которую невозможно. Даже великие безбожники признают свою потребность в Боге. Знаменитый атеист Бертран Рассел признавался в письме к леди Отто: «Даже когда ощущаешь наибольшую близость в отношениях с другими людьми, остаётся что-то упрямое, что обращено к одному только Богу и отказывается от любого земного общения - по крайней мере, так бы я выразился, если бы считал, что Бог существует. Звучит странно, не правда ли? Мне страстно дорог этот мир, и очень многое в нём, и многие люди, и всё же... к чему это всё? Должно существовать что-то, что важнее, так это ощущается, хотя я не верю, что существует» (Russell, Autobiography, 125-26).

Разумеется, не исключено, что Вселенная иррациональна, что мир дурачит нас в отношении самых главных наших потребностей. Но в человеке есть что-то, что отказывается с этим смириться. Нашему стремлению к счастью можно не доверять, но искоренить его много труднее.


Заключение.

Трудно найти теиста, который стал бы строить свою аргументацию о существовании Бога на основе лишь одного из имеющихся доказательств. Представляется, что разные доказательства демонстрируют, кроме самого факта существования Бога, ещё и различные Его атрибуты. Например, космологическое доказательство подтверждает Его инфинитное могущество, телеологическое доказательство свидетельствует, что Он разумен, нравственное доказательство - что Он нравственен, и если Он существует, онтологическое доказательство уточняет, что Он существует с необходимостью.

Некоторые теисты выдвигают другие доказательства бытия Бога, такие как доказательство, основанное на религиозной потребности человека, или доказательство, основанное на религиозном духовном опыте.

Большинство отрицающих теизм заявляют, что они не нуждаются в Боге, но их собственные произведения и биографии свидетельствуют об обратном. Но коль скоро существует реальная потребность в Боге, гораздо разумней предположить, что существует и реальный Бог, способный реально удовлетворить эту реальную потребность.


Библиография:

Anselm: «Proslogion».
М. Buber: «Eclipse of God».
М. Buber: «and Thou».
A. Camus: «The Fall».
A. Camus: «The Rebel».
W. Durant: «Chicago Sun Times». 24 August 1975.
V. Frankl: «The Unconscious God».
E. Fromm: «Psychoanalysis and Religion».
S. Hawking: «A Brief History of Time».
F. Hoyle: «The Intelligent Universe».
J. Huxley: «Religion without Revelation».
W. James: «Varieties of Religious Experiences».
R. Jastrow: «A Scientist Caught between Two Faiths: Interview with Robert Jastrow», CT, 6 August 1982.
R. Jastrow: «God and the Astronomers».
W. Kaufmann: «Critique of Religion and Philosophy».
T.M. Kitwood: «What is Human?».
P. Kreeft: «Handbook of Christian Apologetics».
P. Kreeft: «The Heart's Deepest Longing».
P. Kurtz, ed.: «Humanist Manifestos I and».
C.S. Lewis: «Mere Christianity».
C.S. Lewis: «Surprised by Joy».
C.S. Lewis: «The Problem of Pain».
M. Macdonald: «The Roots of Commitment», CT, 19 November 1976.
M. Marty: «Varieties of Unbelief».
F. Nietzsche: «The Portable Nietzsche».
H. Ross: «The Fingerprint of God».
B. Russell: «The Autobiography of Bertrand Russell».
C. Sagan: «Cosmos».
A. Sandage: «A Scientist Reflects on Religious Belief», Truth, 1985.
J.P. Sartre: «Words».
F. Schleiermacher: «On Religion: Speeches to Its Cultural Despisers».
Thomas Aquinas: «Summa Theologica».
P. Tillich: «Ultimate Concern».
D.E. Trueblood: «Philosophy of Religion».
S. Weinberg: «Dreams of a Final Theory - The Search for the Fundamental Laws of Nature».
J. Whitehead: «The Establishment of the Religion of Secular Humanism and Its First Amendment Implications», TTLR.

Аватара пользователя
FontCity
Сообщения: 5667
Зарегистрирован: 28 мар 2011, 00:34
Откуда: Тверь
Контактная информация:

Позиция Воланда

Сообщение FontCity » 24 апр 2021, 06:06

КАНТ НА РАСПУТЬЕ

Свидетельств существованию Бога – множество. Однако Воланд, главный герой романа «Мастер и Маргарита» с присущим ему лукавством утверждает, что таковых – «ровно пять», и те, дескать, раскритикованы Иммануилом Кантом. Что же это за «ровно пять» доказательств бытия Божия, о которых так категорично заявляет навязчивый гость, а собеседник со знанием дела ему оппонирует?

Речь идет о так называемых «Пяти путях» Фомы Аквинского (1225 – 1274), итальянского богослова и философа, члена доминиканского ордена, сведшего воедино основы христианского вероучения и элементы языческой философии Аристотеля. Фома систематизировал ортодоксальную схоластику и признан наиболее авторитетным католическим философом. Его учение получило название томизма (от латинского Томас, Фома).

Фома утверждал, что роль образа Божьего в человеке выполняет разум. Бог же неизменен, а потому неизменен и Его образ. И хотя в целом природа человека поражена грехом, разум его эта участь миновала. Так что мы можем познавать Бога не только через Его откровение, но и посредством здравого рассуждения на основании собственного опыта. Так что, даже не имея особого откровения от Бога в виде Писания, мы можем прийти к выводу о Его существовании пятью путями.

Во-первых, Бог есть изначальный недвижимый движитель. Всякий движимый объект приведен в движение каким-либо иным объектом. Но что-то должно было изначально привести исходные объекты в движение. Этим первичным источником всякого движения и является Бог.

Во-вторых, Бог есть всеобщая первопричина. У каждого следствия должна быть причина. Но все, что имеет причину, имеет начало и конец. Сама же последовательность конечных причин тоже должна была с чего-то начаться. И эта изначальная причина не имеет ни конца, ни начала, ни причины. Она и есть Бог.

В-третьих, Бог есть первичное необходимое существо. Существа бывают возможными – теми, которые могут быть, а могут и не быть. Но все существа таковыми быть не могут. Существование возможных сущностей свидетельствует о существовании необходимой сущности – той, которой не может не быть. Эта сущность и есть Бог.

В-четвертых, Бог есть предельные бытие, благость и истина. Поскольку мы можем говорить о большем или меньшем бытии, благости и истине, значит, существует абсолютная степень этих понятий, близостью к которой мы определяем их относительные значения. Это и есть Бог.

Наконец, в-пятых, Бог есть причина упорядоченности вещей. Мы в мире видим порядок, а не хаос. Всякая же домохозяйка знает: порядок надо наводить, только беспорядок образуется сам. А раз в мире есть порядок, значит, его кто-то навел. Это и есть Бог.

В широком спектре аргументов о существовании Бога первые четыре из Пяти путей Фомы Аквинского являются разновидностями так называемого космологического аргумента или аргумента от причинности (в частности – причинности движения, действия, существования и свойств). Пятый же путь, основанный на наличии упорядоченности, гармонии и замысла в мироздании, – вариант телеологического аргумента.

Но чем не угодили «Пять путей» родоначальнику классической немецкой философии Иммануилу Канту (1724 – 1804)? Дело в том, что во всех них рассуждение исходит из нашего восприятия реальности посредством чувственного опыта (a posteriori). Чувства же, по мнению Канта, ровным счетом ничего не сообщают нам о самих предметах, представляя нашему сознанию лишь только их образы. А потому знание, основанное на чувственном опыте, неистинно.

Что ж, во времена Канта в окрестностях его родного Кенигсберга еще не гоняли российские большегрузные тягачи, и профессор мог позволить себе не обращать внимания на «образ» проезжающей мимо телеги. Возница, будучи незнаком с философией, вполне доверял своим чувствам и был способен вовремя придержать лошадей, пропуская чудаковатого философа.

Сегодня же мало кто в здравом уме решится пересечь там дорогу, не осмотревшись прежде по сторонам. Недаром, Воланд у Булгакова замечает о своей предполагаемой беседе с Кантом: «Ведь говорил я ему тогда за завтраком: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут»». Впрочем, и в этой фразе проявляется лукавство булгаковского персонажа. Ведь обыкновения завтракать у Канта не было.

Сергей Головин

https://www.facebook.com/1460043109/pos ... 404830522/
• «Слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди...»
• «The words of the wise are as goads, and as nails fastened...»

Holy Scripture
Администратор
Сообщения: 1226
Зарегистрирован: 27 мар 2011, 20:51

Бог вечен

Сообщение Holy Scripture » 11 янв 2023, 15:45

КТО СОТВОРИЛ БОГА?

Наверняка вам доводилось слышать вопрос: если Бог сотворил мир, кто же тогда сотворил Бога? За поверхностной наивностью этого вопроса скрыт весьма глубокий философский принцип: из ничего не получится нечто. Абсолютное ничто не может быть причиной чего бы то ни было. Ничто не может породить что-то. Если когда-то не было ничего, то и сегодня ничего не должно быть. А раз что-то существует сейчас, значит, что-то существовало всегда. Таким образом, наличие зависимого, ограниченного и конечного бытия доказывает существование Бога. Рассуждения, основанные на этом принципе, получили название космологических аргументов (от греческого «космос» – мир, порядок, устройство).

Четыре из «Пяти путей» Фомы Аквинского относятся именно к этой категории. В частности, Второй путь может быть сведен к такой последовательности рассуждений:
1) Ничто не может быть причиной собственного существования, поскольку для этого нужно было бы существовать прежде собственного существования, а это невозможно.
2) Бесконечная последовательность причин невозможна, потому что если отсутствует самая первая причина всего ряда, то и весь ряд не имеет причины для существования.
3) Следовательно, существует первая беспричинная причина всякой причинности. Она и называется Богом.

Еще одна интересная форма космологического аргумента представлена третьим из Пяти путей Фомы Аквинского. Она основывается не на причинности, а на возможности и необходимости.
1) Известные нам предметы могут существовать, а могут и не существовать. Их существование имеет начало и конец. Это – так называемые возможные сущности.
2) Но если бы все сущности были только возможными сущностями, они могли бы все не существовать одновременно. Но тогда не существовало бы ничего, поскольку только то, что уже существует, может дать начало чему-либо еще – ничто не может породить нечто.
3) Следовательно, должна быть сущность, чье существование необходимо. Сущность, которая не может не существовать. Сущность, которая никогда не возникала и никогда не перестанет быть. Этой Сущностью и является Бог.

Концепция, заложенная в основу онтологических аргументов, потрясающа! Если существует хотя бы что-то, чего могло бы и не быть, – будь то травинка, букашка, правитель, младенец, мы с вами, – значит, существует и нечто, чего не быть не может.
Однако, давайте вернемся к исходному вопросу: если Бог сотворил мир, кто же, тогда, сотворил Бога? Наивность такой формулировки – в предположении, что все сущее может быть временным, случайным, необязательным. Но в том-то и дело, что, как мы уже убедились, если что-то существует сейчас, значит, что-то существовало всегда. А то, что существует всегда, не имеет начала и в причине не нуждается.

© Sergei Golovin · 2.10.2022

Ответить
 

Вернуться в «Справочник теиста»