Учение о некотором единстве нескольких ипостасей в одном Боге было чуждо христианским писателям I – III веков. Юстин, как мы указали выше, строго разделяет Отца и Сына, иначе бы он утверждал, что с Моисеем из тернового куста говорила Троица или Отец и Сын в одном Боге. Говоря об Иисусе Христе,
Юстин доказывает: «
Тот, который [...] называется Богом, есть иной, нежели Бог Творец всего, - иной, разумею, по числу, а не по воле (ἀριθμῶ λέγω ἀλλ᾽ οὐ γνώμη), ибо я утверждаю, что Он делал только то, что сотворившему все Богу, выше которого нет другого Бога, угодно было, чтобы Он делал и говорил» (
Just.Dial.56).
Ириней, полемизируя с гностиками, которые учили о некоторых эманациях Верховного Бога,
пишет: «
Отец только называется Богом, который поистине есть [Бог...]. Господь [Иисус] Его только исповедует своим Отцом (Cum ipse solus Pater Deus dicatur, qui et vere est... sed et cum Dominus hunc solum confitetur proprium Patrem)» (
Iren.Haer.II.42:1[28:4]). «Никто другой [...], - продолжает Ириней, - не именуется Богом и не называется Господом, кроме Бога и Господа всего, который также говорил Моисею: “Я есмь Сущий; и скажи сынам Израилевым так: Сущий послал меня к вам”, и кроме Его Сына, Иисуса Христа, Господа нашего, который верующих во имя Его делает сынами Божиими» (Ibid.III.6:2). В другом произведении -
Доказательство апостольской проповеди (Εἰς ἐπίδειξιν τοῦ ἀποστολικοῦ κηρύγματος)
[25] - Ириней утверждает: «Отец есть Господь, и Сын - Господь, и Отец есть Бог, и Сын - Бог, ибо от Бога рожденный есть Бог. И вместе с тем по Его бытию и по силе Его существа должно признавать единого Бога, но по домостроительству нашего спасения совершенно справедливо как Сына, так и Отца. Ибо [...] те, которые предопределены приближаться к Богу, привлечены и пленены для Отца Сыном» (
Irenaeus. Ostensio apostolicae praedicationis.47). Здесь учение об Отце и Сыне обосновывается на домостроительстве спасения, что является до-никейским и даже до-оригеновским обоснованием. То есть Бог один - Отец; Иисус называется Богом лишь как слуга Отца, ибо через Христа идет спасение Божие. Таким образом, Ириней не говорит ни о каком единстве ипостасей в одном Боге и доказывает, что только две Личности могут называться Богами - Отец и Сын, но никак не святой дух. Ориген, в свою очередь, говорит: «Мы чтим Отца истины и Сына-Истину, которые суть два в отношении к ипостаси, но одно по единомыслию и согласию и торжеству воли» (
Orig.CC.VIII.12; ср.
Tert.Adversus Praxeam.22). Такое определение находится в соответствии с логием из Евангелия от Иоанна: «Я и Отец - одно» (Ин.10:30), где слово
одно, употребленное в среднем роде (ἕν - Neutrum от εἷς), не может обозначать
одно лицо, одну личность и
одного Бога (ср. Ин.17:21,23), а только, вероятно,
одну волю.
Ориген также полагал, что Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух представляют собой отдельные сущности[26], подчиненные друг другу по нисходящей линии. Таким образом, Троица, по Оригену, не представляла единства: Логос и Дух Святой - последовательные
эманации (αἱ ἀπόῤῥοιαι -
истечения) Верховного Бога-Отца. Этот субординационизм, главным образом, и привел Оригена к осуждению его Церковью (по инициативе императора Юстиниана I) на V Вселенском соборе в 553 году, когда он был посмертно признан еретиком.
В начале IV века приобрел огромное значение вопрос об установлении единого символа веры и о подавлении учения, которое вдруг признали ересью, -
арианства. Основоположником этого учения был признан александрийский священник Арий (ок. 280–336), хотя, по сути, еще до этого оно было отражено в трудах Оригена, к которым сам Арий часто апеллировал. Арий, как и Филон Александрийский, подчеркивал существование пропасти между Богом и миром материи и утверждал, что только через посредство промежуточной сущности - Логоса - возможна связь между миром и Богом (ср. 1 Тим.2:5). Поэтому
Логос, считал Арий, не может быть равным Богу по существу. Логос, то есть Иисус Христос, сам - творение Божие; Он, следовательно, хотя и создан до всякого творения и до создания времени, все же существовал не всегда. Таким образом, Логос существенно отличается от Бога - Вечного, Неизменного, Несотворенного. В своих посланиях и в произведении Θάλεια (
Пир) Арий убеждал своего оппонента, епископа Александра Александрийского, что Логос был не всегда, Он возник
из небытия (ἐξ οὐκ ὄντως; отсюда и термин
экзуконтиане; ср. 2 Макк.7:28), Он не изначален и не совершенен; Он подобен Богу, но не единосущ Ему. В результате спор свелся к тому, считать ли Христа
единосущным (ὁμοούσιος) или
подобосущным (ὁμοιούσιος) Богу, и в данном случае дело как будто в самом деле шло о разнице на йоту (ι). Но за этой йотой скрывались более серьезные расхождения. ... По утверждению Евсевия в произведении
Жизнь Константина (
Eus.Vita Constantini.II.64-72), в письме, адресованном Арию и его противнику Александру, Константин предлагал обеим сторонам путем взаимных уступок прийти к соглашению. Но и распоряжение императора не помогло, и, чтобы положить конец спору, Константин предложил созвать собор, который состоялся в императорском дворце в Никее (Вифиния, Малая Азия) в 325 году.
Собор открыл некрещеный Константин (по свидетельству Евсевия, император крестился лишь незадолго до смерти, в 337 году) и дал в своем вступительном слове инструкцию собору: так или иначе прийти к согласию. Выработанный собором символ веры -
единосущность Отца и Сына - был подписан большинством епископов. Несогласные были сосланы, сочинения Ария были сожжены.
Вот выдержка из Никейского символа веры: «Кто говорит, что было [время], когда [Сына] еще не было [...], и что Он появился из небытия, или кто утверждает, что Сын Божий имеет другую ипостась или сущность, создан или подвержен чередованию или изменению - их католическая Церковь предает анафеме».
Итак, догмат о единосущности Отца и Сына был установлен. Но как быть с догматом о Триединстве Бога? В 381 году в Константинополе состоялся Второй Вселенский собор, и было объявлено, что надо поклоняться Святому Духу и прославлять Его так же, как Отца и Сына. В сущности, был подтвержден символ веры, разработанный, как утверждает традиция, Афанасием Александрийским (ок. 295 – 373) в борьбе с арианством. Вот определенные идеи, которые охватывают догмат о Триединстве Бога: существуют три божественных Лица - Отец, Сын и Святой Дух - в одном Божестве; каждое из этих отдельных Лиц вечно, и никто из них не появился раньше или позже другого; каждый является всемогущим и всезнающим, никто не является более или менее великим, чем другой; каждый из них - истинный Бог, но они не три Бога, а только один Бог.
Необходимо также добавить, что и после Никейского собора была неопределенность по поводу термина
единосущность. Многие понимали его в
модальном смысле исключительного единобожия, при котором Отец и Сын различаются только по имени как состояния одного и того же Лица. Другие продолжали понимать этот термин в традициях гностиков: Сын - единосущная эманация Отца, но, так как при эманациях, согласно гностикам, идет последовательная «деградация», Сын не может быть равен Отцу. Третьи признавали
единосущность Отца и Логоса, но
подобосущность Отца и воплощенного Сына-Христа. Поэтому многие епископы продолжали считать ортодоксальным именно понятие
подобосущность...
После Никейского и Константинопольского соборов, когда основные догматы веры были сформулированы, Церковь стала стеснять прежнюю относительную свободу религиозного исследования.
Верь в Триединого Бога, а не объясняй Его! Все попытки христианских деятелей объяснить этот догмат приводили к ереси. Верь, и всё! Возникли даже разногласия по этому поводу, которые существуют и по сей день между православием и католицизмом. Одно из них - это так называемое
филиóкве (filioque), которое, если вдуматься, имеет смысл только в субординациальной, а не в монархианской
[27] Троице.
Многие апологеты Троицы пытались объяснить сущность Триединого Бога, но в результате приходили к ереси. Трудности прежде всего заключались в трех пунктах: 1) почему
Библия ничего не сообщает о Триединстве Бога? 2) почему
предыдущие христианские писатели не исповедовали этого учения? и 3) почему кажется, что
Дух Святой и Сын подчинены Отцу, если они равновластны? Действительно, Сын может послать куда-то Духа Святого (Ин.15:26; 16:7), Отец же в силах послать как Духа (Ин.14:26), так и Сына (Ин.3:17; 5:24; 6:57; 7:3,18), а послать кого-то, разумеется, может только тот, кто имеет еще бóльшую власть. Климент Римский по этому поводу пишет: «Апостолы были посланы проповедовать евангелие нам от Господа Иисуса Христа, Иисус Христос - от Бога. Христос был послан от Бога, а апостолы - от Христа; то и другое было в порядке по воле Божией» (
Clem.Ad Corinthios I.42). Кроме того,
Библия утверждает, что Отец более Сына (Ин.14:28), что «Христу глава - Бог» (1 Кор.11:3), что у Сына и у Отца разные воли (Лк.22:42) и разные знания (Мк.13:32). На последний вопрос апологеты Троицы пытались ответить следующим образом: всемогущий, всеведущий и единосущный Отцу Бог-Сын «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек, смирил Себя, был послушным даже до смерти» (Флп.2:7; ср. Евр.2:9), а потому когда Он облекся в плотское тело, то действительно стал меньше Отца, будучи до этого равным Отцу (ср. Евр.13:8). Однако эти апологеты так и не могли ответить вразумительно, почему же
единосущного Отцу Сына еще до вочеловечивания куда-то посылают и почему
всемогущий и всезнающий Логос, став плотью, забыл о дне и часе своего собственного Второго пришествия (Мк.13:32)? Возникали и другие вопросы. Почему
Иисус, сказав своим ученикам: «Веруйте в Бога», добавил: «и в Меня веруйте» (Ин.14:1; ср. Евр.9:24)? Почему грех человека Адама должен был искупить Бог, не завышена ли цена выкупа (1 Кор.15:22,45; 1 Тим.2:5-6; ср. Исх.21:23-25; Лев.24:19-21)?
Может ли Бог находиться «одесную Бога» (Деян.7:55-56)? И т.д. Наконец было решено: «Бог Триедин. Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух Святой - не три Бога, а один. Это - великая тайна, которую надо принять» (ср. 1 Кор.14:33). Однако
в Библии нигде не говорится, что Бог не Един, а Триедин, и что это - тайна, которую нельзя объяснить, но в которую надо верить. А если завтра кто-нибудь скажет, что Бог Пятиедин и что это - великая тайна, которую надо принять?..
Еще можно понять веру в Триединого Бога католиков и православных, ибо католицизм и православие признают богодухновенным не только Писание (Библию), но и Предание (труды отцов Церкви, церковно-богослужебные книги, постановления Вселенских соборов и др.), но как понять веру в Троицу протестантов, девиз которых «Sola Scriptura!», если
во всей Библии нет даже самого слова Троица[28]? Протестантизм защищается: «Писание, хотя и не открыто, но говорит о Триединстве Бога». Однако это - попытка вычитывать из Библии то, что было установлено в IV веке как догмат. Если бы писатели Библии в самом деле исповедовали учение о Троице, то они не «намекали» бы на это, а посвятили бы этому важнейшему вопросу
как минимум отдельную главу.
Учение же о Триединстве Бога - не библейское, ибо в Библии слово
Отец не является титулом первого Лица Троицы, но синонимом
Бога (Втор.32:6; Мф.6:9; 1 Кор.8:6). «Возьмем, например, слово
правительство, - продолжают протестантские проповедники. - Оно грамматически стоит в единственном числе, но правительство-то состоит из определенного числа министров. Не один министр представляет весь состав правительства, а все министры составляют правительство. Так и Бог, хотя Он един, состоит из трех Лиц». Однако
с таким же успехом мы можем назвать всех древнегреческих богов словом Олимп и утверждать, что Эллада исповедовала монотеизм...
Рассуждать о Троице можно до бесконечности, ибо догмат о Триединстве Бога не подлежит объяснению; это, по определению самой же Церкви, великая тайна. Причем, оказывается,
эта тайна до того велика, что была сокрыта от христиан на протяжении 350-ти лет со дня смерти Иисуса и полностью открылась лишь в 381 году...
Язычество и в дальнейшем вносило в христианство свои поправки. ...
[25] См. армянскую версию с известными фрагментами, представленную епископом Тер-Мкртчяном: Patrologia orientalis. Éd. R. Graffin et F. Nau. T. 12. Paris: Firmin-Didot, 1919. P. 653–746.
[26] Иисус Христос назван Оригеном вторым Богом - δεύτερος θεός (Orig.CC.V.39).
[27] Православие и католицизм исповедуют монархианство Троицы, но говорят об этом крайне редко, дабы это исповедание не ассоциировалось с ересью монархиан в различных ее проявлениях - савеллианство, модализм, монофизитство и др.
[28] Впервые слово τρίας (троица) встречается у епископа Антиохии Феофила во второй половине II века (Theophilus.Ad Autolycum.II.15; ср. ibid.I.3,5; II.10,22); через некоторое время латинская форма этого слова - trinitas - появляется и в трудах Тертуллиана (см., напр., Tert.Adversus Praxean.3:1). Однако слово троица у Феофила и Тертуллиана не имело того значения, которое оно получило на Константинопольском соборе. Например, Феофил пишет: «Ὡσαύτως καὶ αἱ τρεῖς ἡμέραι πρὸ τῶν φωστήρων γεγονυῖαι τύποι εἰσὶν τῆς τριάδος, τοῦ θεοῦ καὶ τοῦ λόγου αὐτοῦ καὶ τῆς σοφίας αὐτοῦ». - «Подобным образом те три дня, которые были прежде создания светил, суть образы Троицы, Бога и Его Слова и Его Премудрости» (Theophilus.Ad Autolycum.II.15). Тертуллиан, в свою очередь, учил, что Отец есть субстанция, Сын же - ответвление и часть (излияние) целого: «Pater enim tota substantia est, filius vero, derivatio totius et portio» (Tert.Adversus Praxean.9:2). Бытие Сына подле Отца есть как бы форма, в которую вытекает существо Отца. Отсюда ясно, что Тертуллиан учил о подчинении Сына Отцу. То есть триадология Тертуллиана, основанная на домостроительстве (οἰκονομία) (Tert.Adversus Praxean.2:1), субординациональна.
(© Руслан Хазарзар: «Сын человеческий». Издательство «ПринТерра-Дизайн», Волгоград, 2004 год)